Гражданские правоотношения, возникающие в частной сфере, занимают ведущее место в системе правоотношений, так как в повседневной жизни между физическими и юридическими лицами и просто в обиходе между гражданами возникают, прежде всего, вопросы гражданского права. Но знание гражданского права еще само по себе ничего не решает, так как необходимо знать и порядок реализации субъективных прав, в том числе и права на защиту. Реализация права на защиту, как неотъемлемого гражданского права каждого порождает самостоятельную правовую науку – гражданское процессуальное право. Важность ее глубокого познания переоценить трудно, так как незнание порядка применения гражданского процессуального закона может свести на нет усилия лица, чье право нарушено.
Актуальность избранной темы обусловлена следующими обстоятельствами:
Во-первых, теоретической неразработанностью отдельных положений процессуального права и процессуального законодательства.
Одним из важнейших институтов процессуального законодательства Российской Федерации является институт доказывания и доказательств. Обширная правоприменительная практика в сфере гражданского судопроизводства показала значительные недостатки, пробелы и противоречия существующей системы доказательств и процесса доказывания, что и определило выбор темы моего исследования.
Следует отметить, что наличие трудностей не исчерпывает всей актуальности проведенного исследования.
Во-вторых, изменением законодательной базы и появлением новых процессуальных институтов. Любой ход истории, а уж тем более утрата юридической силы и вступление в действие процессуального законодательства придает ценностную оценку исследованию, позволяет ориентироваться в правовой системе государства и выявить исторические закономерности развития института доказывания.
В-третьих, необходимостью получения новых выводных знаний. Доказывание, является процессом познания, охватывающим мыслительную деятельность, и позволяющую обосновывать факты и получать новые знания, на которых суд обосновывает свои выводы.
Цель исследования заключается в определении сущности процесса доказывания и доказательств в гражданском судопроизводстве. С учетом указанной цели ставились следующие задачи:
1. Определить понятие и виды судебных доказательств;
2. Выявить порядок собирания, исследования и оценки доказательств;
3. Определить процессуальные особенности доказывания отрицательных фактов в гражданском процессе;
4. Выявить особенности доказывания в суде апелляционной инстанции;
5. Выявить особенности доказывания в суде кассационной инстанции.
Методологическая основа дипломной работы сформировалась в результате изучения законодательных и иных правовых источников, учебников и иных пособий по данной проблеме. Теоретико-методологической основой работы является метод правового анализа, формально-юридический метод исследования, а также метод системно-структурного синтеза.
Объектом дипломного исследования является совокупность общественных отношений, складывающихся в процессе гражданского или арбитражного производство по гражданским, арбитражным делам.
Предметом дипломного исследования является совокупность общественных отношений, в рамках объекта, то есть институт доказывания и институт доказательства.
Разработанность данной темы. Комплексный характер исследуемой проблемы потребовал изучения литературы по гражданско-процессуальному и арбитражно-процессуальному праву. Важное значение для раскрытия проблемы имеют работы: Додина Е.В., А.Н. Пилипенко, И.В. Решетникова, В.В. Яркова, Ю.А. Тихомирова, Д.Н. Бахраха, Д.В. Галлигана, В.С. Полянского, Г.П. Ивлева, Ю.М. Козлова, Л.Л. Попова, А.В. Высоцкого, А.Р. Куницына и других авторов.
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования заключается в том, что в работе предпринята попытка комплексного рассмотрения институтов гражданского процессуального права: доказывания и доказательства, приведены практические примеры, выявлены трудности и пути их разрешения.
Наличие трудностей определяет плюрализм мнений по поводу разрешения создавшейся ситуации. Дипломная работа представляет собой попытку комплексного подхода к исследованию проблемы доказательств и доказывания в суде в свете действующего законодательства.
Положения, выносимые на защиту:
1. Доказательства по гражданскому делу – это сведения о фактах, подлежащих установлению для разрешения гражданского дела, полученные из указанных в законе средств и в порядке, предусмотренном Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации.
2. Положение статьи 347 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в части предоставляющей право кассатору предоставить суду кассационной инстанции новые доказательства не может толковаться как исключающее возможность другой стороне представлять контрдоказательства. Поэтому, если в кассационной жалобе (протесте) приводятся ссылки на новые доказательства, это означает, что и противоположная сторона может ссылаться на новые доказательства.
Глава 1. Судебные доказательства и этапы доказывания
§ 1. Понятие судебных доказательств
Для гражданского процессуального судопроизводства, с точки зрения решения доказательственной задачи, важно в первую очередь выстроить процессуальную систему средств доказывания и самой познавательно-доказательственной деятельности лиц, участвующих в деле (прежде всего сторон) и суда. То есть в первую очередь важна процессуальная регламентация:
а) детерминации источников доказательственного материала;
б) порядка допуска его к рассмотрению и процедуры исследования в процессе;
в) распределения бремени доказывания (дифференциации обязанности доказывания) между сторонами;
г) условий и порядка оценки доказательств судом. Вторичное же значение, что подтверждает многолетняя отечественная и зарубежная практика судопроизводства, имеют теоретико-процессуальные изыскания, связанные с самой дефиницией «доказательства по делу», рассмотрением видов доказательств и анализом критериев их классификации.
Практическая необходимость четкого определения термина «доказательство», как пишет Т.В. Сахнова, привела к изменению законодательной дефиниции – замене формулы «любые фактические данные» на «сведения о фактах»[1]. Дискуссия по поводу того, что же считать доказательством разрешилась принятием Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Часть 1 статьи 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации закрепляет: «доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требование и возражение сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела».
Судебное доказывание не просто единство логической и процессуальной форм деятельности. Строго говоря, это логическая деятельность, осуществляемая (протекающая) в рамках процессуальной формы. И судебные доказательства не информация сама по себе, а система логически организованных в процессуальной форме доводов, использующих процессуальные средства для формирования у суда убеждения в истинности фактов предмета доказывания. Отсюда, в частности, следует, что:
1) практически едва ли возможно отделить доказательственную деятельность от процесса познания и правомерно говорить о познавательно-доказательственной деятельности;
2) субъектами последней являются и участвующие в деле лица, и суд;
3) ни сведения о фактах отдельно от средств доказывания, ни средство доказывания как материальное воплощение информации в отрыве от последней, ни то ни другое вне процессуальной формы их получения и исследования не могут быть «самодостаточными» доказательствами.
Иными словами, доказательства по делу – аргументы, обобщенные и удостоверенные судом, подтверждающие истинность факта. Однако правомерно ли идентифицировать судебное доказательство только с одной стороны – стороны аргумента. Судебное доказательство – органическое триединство содержания, формы и процессуального способа их представления и анализа. Только в этом случае может идти речь о возможности для суда выявления наличия или отсутствия обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела.
Указанное выше позволяет выявить единую специфическую структуру судебного доказательства, обязательными элементами которой являются:
а) материальная форма существования (средство, вид доказательства, непосредственно воспринимаемый судом факт);
б) содержание (сведения о фактах, обстоятельствах дела, информация как отражение материального мира и его свойств);
в) процессуальный способ получения доказательства (только в рамках гражданской (арбитражной) процессуальной формы в соответствии с действующим законодательством).
В отечественном процессуальном праве ближе всех подошел к такому пониманию судебного доказательства М.К. Треушников. В силу вышесказанного легче усматриваются и определенные элементы в тех подходах к пониманию судебных доказательств, которые высказывались В.А. Краснокутским[2], С.Н. Абрамовым[3], М.С. Строговичем[4], а также рядом других отечественных гражданских процессуалистов и ученых-правоведов.
Сама дефиниция или определение, предполагает формулирование критериев спецификации объекта изучения, и если она формулируется как основное содержание понятия, то недопустимо ни сужение этого содержания, ни подмена содержания понятия объемом понятия, ни выведение понятия через «логический круг» (означающий, по существу, герменевтическое движение).
Важный в теоретическом отношении аспект усматривается и в том, что в дефиниции судебного доказательства первичное (материальное), по существу, меняется местами со вторичным (информация как отражение). Доказательство рассматривается не как изначально объективное, материальное (в виде фактов, действий и т.д.), несущее через процессуальные средства необходимую информацию для суда, а как «овеществленные» (в том числе в письменные, вещественные) предметы, что само по себе свидетельствует об изъяне философской и логической природы. Ведь не подменяется же понятие вещественного доказательства – улики в уголовном процессе – понятием «информационного образа». Информация автоматически подразумевается всегда, ибо люди – субъекты процессуальных отношений (как и любых иных), в том числе суд, только и действуют в информационной среде и функционирование вне ее попросту невозможно.
Определение доказательств через фактические данные в Уголовном процессуальном кодексе Российской Федерации и Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации привело к отождествлению доказательств и фактов, что противоречит теории отражения. Возможно, желание добиться установления истины по делу способствовало такому отождествлению. Однако дальнейшее развитие процессуальной науки демонстрирует тяготение к определению доказательств как сведений о фактах.
Факты объективной реальности, отражаясь в письменных, вещественных носителях информации, памяти свидетелей, сторон, третьих лиц, экспертов, не перестают существовать. Суд их устанавливает с помощью доказательств. Таким образом, доказательства являются образами отраженных фактов объективной действительности. Но доказательства – далеко не всегда точная копия отраженных фактов. Так, при воспроизведении фактов стороны, третьи лица, свидетели привносят особенности своего личностного восприятия, запоминания и воспроизведения. Ошибочное или неточное фиксирование фактов может содержаться и в письменных, вещественных доказательствах, заключениях экспертов. Следовательно, доказательства занимают промежуточное место между предметом доказывания по делу (фактами, обстоятельствами, подлежащими установлению в суде) и выводом суда об установлении этих фактов.
В последнее время все чаще процессуалисты обращаются к теории информации для определения сущности доказательств. Так, М.К. Треушников[5] в качестве содержания судебных доказательств рассматривает информацию об искомых фактах, обладающих свойством относимости. Т.В. Сахнова считает, что термин «информация» отражает сущность доказательств, и предлагает определять доказательства по гражданскому делу как информацию, полученную в установленном законом порядке, на основе которой суд выясняет наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела[6].
А.А. Давлетов, рассматривая информационный подход в качестве результата развития теории отражения, выделяет три элемента доказательств: факт, информацию, знания. Под фактом А.А. Давлетов понимает прошлые и настоящие события, явления, недоступные непосредственному исследованию. Информация – это сведения, сообщения, полученные от материальных объектов, то есть средства установления фактов. В связи с этим предлагается под содержанием доказательств понимать информацию, сведения о фактах, подлежащие установлению по делу[7].
В результате отражения объекты запечатлеваются в виде определенного образа. Точно также и при доказывании: обстоятельства, подлежащие доказыванию (предмет показывания), отражаются в сведениях (информации) об этих обстоятельствах. В зависимости от характера связи сведения могут отражать обстоятельства предмета доказывания непосредственно или опосредованно. На основе их изучения субъекты доказывания приходят к определенным выводам, разрешающим дело.
Определение доказательств как информации или как сведений о фактах не противоречит друг другу, так как информация и сведения – однопорядковые понятия. Информация – это сведения об окружающем мире и протекающих в нем процессах, воспринимаемые человеком или специальными устройствами.
Таким образом, первая характеристика доказательств по гражданскому делу – это сведения о фактах. Вторая характеристика – это сведения о фактах, подлежащих установлению для разрешения дела. Помимо определения доказательств как сведений о фактах, здесь говорится и о такой характеристике, как относимость доказательств.
К.И. Комиссаров полагает, что относимость является не признаком доказательств, а критерием отбора нужных доказательств в порядке их оценки[8]. В целом данное мнение верно, так как доказательства могут быть таковыми, даже если они не относятся к делу, но значимы для разрешения другого дела. М.К. Треушников считает, что рассмотрение относимости доказательств только как признака или условия допущения доказательств объединяет его смысл[9].
Доказательства по каждому делу, рассматриваемому в суде, ограничены предметом доказывания, следовательно, и доказательствами будут не любые сведения, а информация о фактах, которые необходимо установить для разрешения гражданского дела.
В этой связи верным представляется мнение о том, что не могут служить доказательствами в процессуальном смысле позиции сторон и судей, а также выводы, сделанные ими на основе доказательств и «предзнания», вытекающего из предшествующего жизненного и профессионального опыта. Указание на относимость доказательств к обстоятельствам, подлежащим установлению, выделяет среди всей информации именно ту, которая является доказательством по делу.
В процессуальной науке существуют различные точки зрения на признаки доказательств[10]. К их числу мы относим:
1) содержание, то есть относимую информацию об искомых фактах;
2) процессуальную форму, именуемую средствами доказывания;
3) процессуальный порядок получения и исследования информации и средств доказывания.
П.П. Гуреев[11], определяя доказательства как любые фактические данные, выделяет в качестве признаков доказательств их относимость, получение доказательств с соблюдением процессуального порядка и из предусмотренных законом средств доказывания[12].
В науке гражданского процессуального права широко распространена позиция о наличии содержания и формы доказательств, где под содержанием понимаются сведения о фактах (или фактические данные), а под формой доказательств – средства доказывания, установленные законом.
В силу единства содержания и формы, их диалектики непонятно, почему форма (средства доказывания) называется признаком доказательства. Видимо, признак и форма не должны отождествляться.
Здесь же следует упомянуть о существующей в науке дискуссии о содержании и форме доказательств. Иногда доказательства приравниваются к средствам доказывания. Однако показания свидетеля, например, могут содержать не только сведения об искомых фактах, но и эмоции человека, оценку событий, то есть информацию, которая не может быть признана доказательством. Поэтому вряд ли все показания свидетеля – доказательство. Более того, форма может быть лишена содержания, если полученная информация не относится к делу.
Гражданское процессуальное законодательство называет средства доказывания: объяснения сторон, третьих лиц, показания свидетелей, письменные и вещественные доказательства, заключения экспертов. В них может содержаться различная информация, однако доказательствами станут только те сведения о фактах, которые подлежат установлению по делу.
Таким образом, следует предположить, что третья характеристика доказательств заключается в том, что доказательства должны быть получены из средств, указанных в законе. Для каждого дела могут быть установлены изъятия из тех или иных средств доказывания (допустимость доказательств), что не противоречит приведенному выше определению.
К.И. Комиссаров[13] полагает, что нет оснований для выделения признака допустимости доказательств, так как это проявление процессуальной формы. Он также включает допустимость доказательств в процессуальную форму. Он называет два элемента процессуальной формы судебных доказательств:
1) получение информации из определенного процессуального источника;
2) соблюдение порядка получения информации из этого процессуального источника.
При формировании понятия доказательств в законодательстве вряд ли есть основания вводить термин «процессуальная форма», имеющий научное толкование. Подобная терминология способна вновь породить споры о том, что же имел в виду законодатель. Однако соблюдение порядка, предусмотренного Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации, как четвертая характеристика доказательств, должно найти отражение в законодательной дефиниции доказательства.
Таким образом, предлагается следующая редакция пункта 1 статьи 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации: доказательства по гражданскому делу – это сведения о фактах, подлежащих установлению для разрешения гражданского дела, полученные из указанных в законе средств и в порядке, предусмотренном Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации. Включение в это понятие указания на получение доказательств из установленных законом средств отражает требование о допустимости доказательств. Необходимость соблюдения предписаний Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при получении доказательств расширяет процессуальную форму доказательств до двух положений: информация может быть получена только из средств доказывания, предусмотренных в законе, и только при соблюдении процедуры судебного разбирательства.
Выводы по параграфу:
1. Доказательства по гражданскому делу – это сведения о фактах, подлежащих установлению для разрешения гражданского дела, полученные из указанных в законе средств и в порядке, предусмотренном Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации.
2. К признакам доказательств относятся:
1) содержание, то есть сведения об искомых фактах (относимая информация);
2) процессуальная форма, именуемая средством доказывания;
3) процессуальный порядок получения и исследования информации и средств доказывания.
§ 2. Собирание и исследование доказательств
Установление истинности фактов является результатом сложной деятельности по собиранию, представлению, исследованию и оценке доказательств. Эта деятельность соотносится с рядом стадий, в которых особое значение имеет установление определенного фактического состава.
Первая стадия – рассмотрение дела в суде первой инстанции:
а) возбуждение дела;
б) подготовка его к рассмотрению;
в) разбирательство дела, где главное место занимает исследование доказательств, вынесение решения.
Вторая стадия (апелляционное производство) и третья (кассационное производство), связанные с пересмотром дела в полном или частичном объеме и являющиеся по общему, классическому смыслу в одном случае «судом по делу», а в другом – «судом над судом»[14], призваны проверить правильность деятельности суда первой инстанции, полноту материалов, использованных в процессе правоприменения, обоснованность и законность вынесенного решения.
Четвертая стадия (исключительная) – производство в надзорной инстанции. Указанная стадия также призвана устанавливать законность и обоснованность решения, что неминуемо требует проверки установленности обстоятельств дела нижестоящим судом.
Пятая стадия – пересмотр вступивших в законную силу решений, определений и постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам. Стадия органически включает доказательственную деятельность участников судопроизводственного процесса.
Например, И.В. Решетникова отходит от традиционного определения стадий гражданского процессуального доказывания и, исходя из цикличности процесса собирания доказательств и их оценки, выделяет три стадии доказывания: 1) доказывание при подготовке дела; 2) исследование доказательств в суде; 3) окончательный вывод для вынесения решения по делу, заключения мирового соглашения, отказа от иска, признания иска[15].
В силу целого ряда причин системного характера и специфики спорных правоотношений, рассматриваемых и разрешаемых в арбитражном суде, конкретные процессуальные механизмы институтов пересмотра судебных решений в гражданском и арбитражном процессах различны, но имеют одну и ту же принципиально схожую многоступенчатую конструкцию, призванную минимизировать вероятность судебной ошибки и объективировать судебное решение.
Применительно к самим понятиям «сбор» и «исследование» доказательств значимых расхождений в литературе нет. Расхождения связаны с соотношениями этих понятий, как и оценки судебных доказательств с понятием судебного доказывания. Например, в науке уголовного процесса и криминалистике под доказыванием понимают процесс, включающий в себя деятельность органов дознания, следствия, прокурора, суда по собиранию, исследованию и оценке доказательств.
Иного мнения придерживается Л.А. Ванеева, утверждая, что «деятельность суда по истребованию и собиранию доказательств, по их исследованию не является доказыванием и представляет собой не что иное, как познавательные действия суда»[16]. Вместе с тем, требуется отметить логическую последовательность названной позиции, приводящей автора к пониманию цели доказательственной деятельности участвующих в деле лиц (не суда, но под руководством и с помощью суда) как предоставления необходимого доказательственного материала для установления судом истины.
Другой аспект связан с соотношением понятий доказательства и предмета доказывания. При узкой и по существу доктринальной трактовке, когда под предметом доказывания понимается действительный фактический состав спорного материального правоотношения, некоторые так называемые доказательственные факты, как и факты процессуальной природы, а также факты, обусловленные конкретикой рассматриваемых дел и связанные с решением общих задач гражданского судопроизводства по укреплению законности и правопорядка, предупреждению правонарушений, формированию уважительного отношения к праву и суду (частное определение суда в связи с выявленным правонарушением также должно базироваться на доказанных фактах) в состав предмета доказывания не войдут[17].
При широкой трактовке любое обстоятельство (факт), подлежащее познанию в процессе, входит в предмет доказывания по делу. По этой же причине И.В. Решетникова отмечает, что предмет доказывания – это совокупность обстоятельств материально-правового и процессуального характера, подлежащих установлению для правильного разрешения дела. Указанный автор относит проверочные факты (призванные способствовать выявлению недопустимых доказательств), факты, устанавливаемые судом для выполнения воспитательных и превентивных функций, в так называемую факультативную группу, выпадающую из строгого определения судебного доказательства[18]. Теория гражданского процесса знает и такую самостоятельную категорию, как предмет доказывания суда. Он слагается из фактов, составляющих предмет доказывания лиц, участвующих в деле, а также из других фактов (иных обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела).
Вопрос этот небезынтересен и в плане оценки возможной связи факультативных доказательств (в качестве таковых могут, например, рассматриваться консультации специалиста) с предметом доказывания.
Между различными составляющими структуры судебного доказывания нет и не может быть четко зафиксированных границ. Эти элементы могут пронизывать весь гражданский процесс, не обязательно чередуясь в строго определенном порядке.
К.К. Лебедев констатирует постепенное формирование судейского убеждения, кристаллизацию его в процессе развития самого процесса, отправной точкой которого является первичное ознакомление с материалами дела (исковым заявлением, кассационной жалобой, прочими документами)[19]. Поэтому и оценка доказательств – не единовременный акт, а результат обобщенного анализа и синтеза судом своего рода интеграционных процессов, охватывающих формирование доказательственного материала и его исследование и познание различными субъектами судопроизводственной деятельности во времени.
При констатации наличия универсальных императивно-диспозитивных начал в контексте настоящей работы не усматривается необходимости специфицирования метода гражданского процессуального права, как и метода гражданского процесса и доказательственного права и его институтов в гражданском процессе. При этом сам метод рассматривается как совокупность приемов и операций теоретико-практического освоения действительности на базе системы исходных критериев (начал, принципов). В теоретическом же и практическом плане видится триединство мнений относительно доказательств.
1. Базисная направленность. Здесь определяются основные контуры и содержательные идеи законодательной базы, диктуемые как факторами политико-идеологического и социально-экономического характера, так и универсальными факторами природы, в которых находят отражение общецивилизационный, в том числе культурно-правовой прогресс общества, ценностные ориентиры. Указанное преломляется в судоустройственных началах, задачах правосудия, принципах самого процесса, таком его структурировании, которое было бы ориентировано на обеспечение максимальных гарантий судебной защиты субъектов права.
2. Общая направленность. На этом уровне выделяются обобщенные условия, формы и способы собирания, представления, исследования и оценки доказательств, устанавливаются субъекты и средства доказывания, формируются механизмы системных связей институтов судебного доказывания, конструируется структура соответствующих правовых норм и их санкций.
3. Конкретизирующая направленность. В процессе конкретизации решаются вопросы типа: опрашивать или допрашивать стороны или свидетелей? Как ограничить лжесвидетелъство? Каковы формы участия в процессе малолетних лиц? На уровне детальной регламентации общие вопросы трансформируются в ряд других – частных: в каком порядке опрашивать? Допустимы ли наводящие вопросы? Возможно ли совместное присутствие свидетелей?
Методы исследования и оценки доказательств в гражданском процессе прежде всего связаны с концептуальным подходом к роли суда в доказательственной деятельности и реализации им так называемой восполнительной функции. Новеллой последнего времени явился нормативный отход от следственного и последовательный переход к состязательному принципу организации процесса на началах равенства сторон.
Это означает, что если раньше действовали часть 1 статьи 14 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, согласно которой суд был обязан, не ограничиваясь представленными материалами и объяснениями, принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного выяснения действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон, и части 2 статьи 50 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, в соответствии с которой, если представленных доказательств было недостаточно, суд собирал их по собственной инициативе, то теперь эта функция суда заменена функцией, сформулированной в развернутом виде в части 2 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации: суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняя лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий, оказывает им содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применении законодательства при разрешении гражданских дел.
Авторы Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации исходили из того, что нет принципов диспозитивности и состязательности в «чистом виде» без определенных ограничений и восполнительных функций суда. Именно поэтому часть 1 статьи 51 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что в случае, когда представление необходимых доказательств для сторон и других лиц, участвующих в деле, затруднительно, суд по их ходатайству оказывает им содействие в собирании и истребовании доказательств. Однако более, важными представляются положения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации связанные с обязанностью доказывания (ст. 56).
Если состязательность рассматривать в рамках положения, гласящего, что судья – пассивный участник процесса, а вся доказательственная деятельность осуществляется сторонами, то логичен вывод о невозможности действий суда, восполняющих деятельность сторон по определению, прежде всего, фактического состава.
Именно такая концепция проведена в Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации, в соответствии с которой: в исковом заявлении должны быть указаны обстоятельства, на которых основаны исковые требования (п. 4 ч. 2 ст. 125), доказательства, подтверждающие основания исковых требований (п. 5 ч. 2 ст. 125); каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений (ч. 1 ст. 65); доказательства представляются лицами, участвующими в деле (ч. 1 ст. 66); арбитражный суд вправе предложить лицам, участвующим в деле, привести дополнительные доказательства, если сочтет невозможным рассмотреть дело на основании имеющихся доказательств (ч. 2 ст. 66).
М.К. Треушников утверждает, что если сторона (другое участвующее в деле лицо) не точно понимает закон, затрудняется определить объем фактов, имеющих значение для защиты права, то суд обязан помочь в определении предмета доказывания, указать, какой стороной должны быть представлены доказательства в подтверждение имеющих значение по делу фактов.[20]
Гражданский процессуальный кодекс РСФСР в части 2 статьи 50 содержал правило, согласно которому суд определял, какие обстоятельства имеют значение для дела, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались. Аналогичное правило закреплено в части 2 статьи 57 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, что представляется неадекватно отражает вышеприведенное концептуально верное утверждение. В соответствии с ним «обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела, определяются судом на основании требований и возражений лиц, участвующих в деле, в соответствии с подлежащими применению нормами права» и «суд вправе предложить сторонам и другим лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства».
Но отсюда не следует вывод о том, что, при добросовестном заблуждении стороны о правовой основе спора, в случаях действия так называемых ситуационных норм, суду во всех случаях достаточно представленных требований и возражений сторон для определения обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела. Если правовая квалификация спора является прерогативой суда, а ее связь с совокупностью фактических обстоятельств дела несомненна, то неполнота фактического материала или недостаточность исследования фактических обстоятельств дела может привести к ошибочной правовой квалификации правоотношений сторон.
Несовершение судом необходимых действий действительно способно, что и подтверждается судебной практикой гражданского судопроизводства, размыть предмет судебного доказывания. Заметим, что из подобной практики можно сделать общий вывод о необходимости учета неразрывной связи между фактической и юридической сторонами конфликта при определении предмета доказывания.
Можно полагать, что такие инициативы находятся в русле тенденций, фиксируемых компетентными зарубежными специалистами в области права и правосудия. Так, Д.Д. Мидор[21] отмечает, что наиболее загруженные суды первой инстанции значительно изменили процедуру состязательного рассмотрения дел, при которой ход судебного разбирательства определяется представителями сторон, в то время как судья является беспристрастным арбитром. В настоящее время многие судьи совещаются с представителями сторон, берут дело под контроль на самой ранней стадии, определяют график досудебной деятельности и поощряют досудебное разрешение споров с целью экономии времени и денег. Тем самым судебная процедура приобретает черты сходства с судопроизводством в Европе, где судья несет большую долю ответственности за ведение дела и за проведение совещаний и слушаний, связанных с ним. Однако в и представление доказательств, и изложение юридических аспектов дела остается прерогативой адвокатов сторон.
В германской процессуалистике утверждается мнение, что состязание сторон в гражданском судопроизводстве не может проходить без судейского «вмешательства», которое ускоряет и повышает эффективность в вынесении справедливого решения; состязательность уступает место так называемой кооперативности, стирается грань между судейским руководством и принципом состязательности.
В понятие самого метода исследования доказательств, гражданская процессуалистика при многообразии подходов включает и принципы процесса (гласность, непосредственность, устность, непрерывность и др.) и, в более узком смысле, технологии восприятия, изучения судом информации о фактах, извлекаемых в предусмотренной законом процессуальной форме из нормативных же средств доказывания.
В связи с последним можно отметить определенную регламентацию вопросов, связанных с проведением экспертизы и исследованием заключения эксперта гражданской процессуальной формой. Например, статья 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации раскрывает содержание определения о назначении экспертизы и эксперта; оговаривает условия проведения комплексной и комиссионной, дополнительной и повторной экспертиз. После оглашения заключения эксперта первым задает вопросы лицо, по инициативе которого проводилась экспертиза (ч. 1 ст. 187). При назначении экспертизы по инициативе суда право первого вопроса принадлежит истцу). Указанное, относится и с процессуальной регламентации исследования в судебном заседании объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, а также консультаций и пояснений специалиста.
Судебная практика свидетельствует о размытости границы в формировании доказательственных аргументов, определяемых участием в процессе (процессуальных действиях) эксперта и специалиста, что логично связать с отсутствием столь же четкой дифференциации сфер специальных познаний, доступных узкому кругу ученых, специалистов ноу-хау и т.п., и знаний, не требующих специальной и (или) научной подготовки, как и подвижностью их спектра. Например, заключение комиссии врачей-психиатров, согласно статье 302 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, должно однозначно толковаться в качестве экспертного заключения, тогда как при рассмотрении заявления о принудительной госпитализации (ст. 304 ГПК РФ) в деле участвует «представитель психиатрического учреждения, обратившегося в суд», процессуальный статус которого может «охватывать» статус собственно представителя и (или) эксперта, специалиста. То же можно заметить и в отношении части 2 статьи 81 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, где речь идет о получении образцов почерка для сравнительного исследования письменных документов и подписи на документе.
Судопроизводство идет по пути использования результатов (заключений) несудебных экспертиз, допуская таковые к исследованию в качестве письменных доказательств. И опять-таки не снимается вопрос о процессуальном статусе лица, проводившего несудебную экспертизу, в случае его привлечения судом – эксперт или специалист?
Показательно, что Гражданский процессуальный кодекс Франции регламентирует три самостоятельные процедуры: констатация, консультация - экспертиза, где специалист привлекается для констатации и в роли «мини-эксперта» для консультации, не требующей проведения специального исследования и экспертиза. Похоже, по аналогии статья 188 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации допускает консультации специалиста в двух формах: устной и письменной, фиксируемых в материалах дела (запись в протокол судебного заседания, приобщение к делу) и своеобразно отражающих статус «сведущего свидетеля» и (или) письменного доказательства.
Представляется правильной и необходимость установления санкции, определяющей ответственность специалиста за заведомое злоупотребление своими процессуальными обязанностями.
Как возникновение, так и развитие гражданского процесса должно быть, прежде всего связано с утверждением сторон о фактах. В соответствии с этим в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации уже на этапе подачи искового заявления и подготовки дела к судебному разбирательству предусмотрена необходимость: указания требования взыскателя и обстоятельств, на которых оно основано; указания, в чем заключается нарушение или угроза нарушения прав, свобод или охраняемых законом интересов истца и его требования (п. 4 ст. 131) и обстоятельств, на которых истец основывает свое требование (п. 5 ст. 131); определения судом обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела (ст. 148); опроса истца и ответчика по существу заявленных требований и обстоятельствам дела (п. 1 и 2 ч. 1 ст. 150). Тем самым суд, опираясь на требования гражданской процессуальной формы, проводит подготовительную работу по исходному определению обстоятельств дела (фактов), подлежащих доказыванию.
В арбитражном процессуальном законодательстве в соответствии с пунктом 5 части 2 статьи 125 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в исковом заявлении должны быть указаны обстоятельства, на которых основаны исковые требования, а при подготовке дела к судебному разбирательству судья «предлагает лицам, участвующим в деле, другим организациям, их должностным лицам выполнить определенные действия, в том числе представить документы и сведения, имеющие значение для разрешения спора (ч. 1 ст. 135 АПК РФ).
Исходя из современной концепции состязательности и необходимости проявления инициативы сторон, Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации в нормативном порядке определяет необходимость указания заинтересованных лиц на доказательства уже в исковом заявлении (п. 5 ч. 2 ст. 131), а с учетом принципа процессуальной экономии и представления их (ст. 132). Указанное не означает, что все обстоятельства дела и доказательства, их подтверждающие, обозначаются и представляются только до рассмотрения дела в судебном заседании. В процессе разбирательства дела по существу, как показывает судебная практика, могут обнаруживаться новые обстоятельства, требующие подтверждения доказательствами. Поэтому процессуальный закон допускает эту процедуру и на более поздних этапах, но при условии наличия серьезных причин, обосновывающих невозможность представить доказательства на более раннем этапе.
Практика свидетельствует, что определенные сложности возникают преимущественно с представлением письменных доказательств. Законодатель предусматривает здесь жесткую однотипную процессуальную регламентацию, включающую возможность оказания помощи судом как в обеспечении доказательств, так и их истребовании (ст. 57, 62-66; ст. 66 ГПК РФ). Обращает внимание следующая детальная дифференциация подходов законодателя в этих вопросах.
Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации (п. 3 ст. 57) утверждает:
1) о «должностных лицах или гражданах, не являющихся лицами, участвующими в деле»;
2) об ответственности и в случае неизвещения суда о невозможности представить истребуемое доказательство;
3) о размере штрафа до 10 МРОТ. В обоих случаях наложение штрафа не освобождает от обязанности представления доказательства суду.
В самом определении как письменных, так и вещественных доказательств процессуальные кодексы различных стран схожи, причем Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации в части определения письменных доказательств (ч. 1 ст. 71) приблизился к части 1 статьи 75 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (включение в это понятие документов и материалов, полученных посредством факсимильной, электронной или иной связи либо иным способом, позволяющим установить содержание документа), но и детализирует понятие, относя к письменным доказательствам приговоры и решения суда, иные судебные акты, протоколы совершения процессуальных действий, судебных заседаний, приложения к протоколам совершения процессуальных действий – схемы, карты, планы, чертежи.
Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации (ч. 3 ст. 88), в отличие от Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, предусматривает, что свидетель по предложению арбитражного суда может изложить свои показания, данные устно, в письменной форме. Однако они должны рассматриваться лишь как письменная форма именно показаний свидетеля (как и возможных объяснений сторон), но не в качестве письменного доказательства. Отсюда вопрос о возможности изменения характера оценки данного доказательства (тем более по прошествии времени), то есть рассмотрения его при определенных условиях в качестве письменного доказательства. В Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации подобной проблемы не возникает, поскольку уголовно-процессуальный закон не использует понятие «письменные доказательства».
В действующем Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации не нашли нормативного выражения требования, связанные с проблемой свидетельского иммунитета при доказывании, что требует законодательной доработки. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации в этом отношении пошел дальше, введя в круг свидетелей, пользующихся иммунитетом (ч. 3 ст. 69): судей – по вопросам, возникавшим в совещательной комнате в связи с обсуждением обстоятельств дела при вынесении решения; священнослужителей религиозных организаций, прошедших государственную регистрацию – применительно к обстоятельствам, которые стали им известны из исповеди или аналогичных обрядов. В статье 69 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации введен пункт 4 с перечнем лиц, имеющих право отказаться от дачи свидетельских показаний, что прямо корреспондирует конституционным положениям и нормам. В обоих кодексах (ГПК РФ и АПК РФ) в общем, действуют аналогичные правила, связанные с присутствием в процессуальном доказывании категорий правовых презумпций, преюдиций, общеизвестных фактов.
Особого внимания, заслуживает вопрос оценки условий дачи объяснений сторон. По действующим нормам ни в гражданском, ни в арбитражном процессе стороны не связаны требованием говорить правду и не предупреждаются об уголовной или иной ответственности за дачу ложных объяснений. Суд при исследовании объяснений сторон и третьих лиц в судебном заседании выясняет, как сформировалось их знание о фактах, нет ли противоречий в объяснениях, нет ли факторов, прямо дискредитирующих эти объяснения. Стороны, как свидетельствует практика, не будучи связанными ответственностью за свои показания и объяснения, довольно часто искажают обстоятельства дела, не говоря о допускаемых ими прямых злоупотреблениях процессуальными правами и даже фактическом лжесвидетельствовать (в отличие от ложных показаний, обусловленных добросовестным заблуждением). На это обращает внимание наука гражданского процессуального права и судебная практика[22]. Современный отечественный подход законодателя к объяснению сторон и третьих лиц занимает промежуточное положение между позициями стран, не признающих объяснения сторон как средство доказывания, и стран, приравнивающих их к свидетельским показаниям. При оценке судопроизводственных реалий можно поставить под сомнение верность концептуальной линии законодателя, исключающей прямую ответственность сторон за дачу заведомо ложных показаний. Соответствующие санкции могут быть установлены, и это будет отвечать и принципу равенства сторон в процессе, и принципу процессуальной экономии, и повышению эффективности правосудия в целом.
Так же нельзя не отметить общую слабость процессуальных норм, связанных с судебным протоколом, являющимся важнейшим процессуальным документом, отражающим весь процесс доказательственной деятельности. Активность и инициатива сторон в гражданском процессе находит выражение в принципе состязательности, объективируемом в судебном доказывании. Этот принцип в соответствии с конституционной нормой должен органически дополняться принципом равенства сторон в процессе и, как следствие, поддерживаться активностью и инициативностью суда. Однако на ряде норм доказательственного права лежит печать влияния корпоративного практического интереса судейского сообщества, неоправданно расширяющего дискреционные полномочия суда там, где они должны определяться императивной нормой процессуальной формы.
Из вышеизложенного можно сделать вывод по параграфу:
1. В нормативном материале должна найти четкое выражение обязанность суда устанавливать круг подлежащих доказыванию обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, а также нормативную базу, регулирующую фактические правоотношения сторон.
2. В процессуальном праве вопрос процессуального статуса лица, проводившего несудебную экспертизу, в случае его привлечения судом должен быть четко определен (эксперт или специалист). В противном случае, решение суда не будет отвечать принципу законности и, как следствие, будет отменено вышестоящей инстанцией.
3. Представляется правильной необходимость установления санкции, определяющей ответственность специалиста за заведомое злоупотребление своими процессуальными правами и обязанностями, а также за дачу заведомо ложной консультации суду.
§ 3. Оценка доказательств
Вынесение решения по делу, как и иные акты судебного правоприменения, связано с понятием оценки судебных доказательств. Эта оценка является специфической, обусловленной особенностями судопроизводственной деятельности, формой рефлексии. В философско-гносеологическом аспекте в последней находит отражение принцип человеческого мышления, направляющий его (мышление) на анализ собственных форм и предпосылок, критическую переработку методов познания и самого содержания знания. Рефлексия же определяет источники (рассудок или чувственное созерцание, восприятие), которые формируют понятия или представления.
Оценка доказательств как правовая категория имеет древние корни и свойственна законодательству многих стран. В российском гражданском процессе официальное появление свободной оценки доказательств, связано с Уставом гражданского судопроизводства России 1864 года. Этот принцип закреплен в гражданских процессуальных кодексах Франции, Италии, Германии, Австрии, Польши, Болгарии, Литвы, Молдавии, Казахстана и ряда других стран.
После октября 1917 г. Устав гражданского судопроизводства в России прекратил свое действие. Вновь созданные суды руководствовались в своей деятельности, согласно ст. 5 Декрета о суде № 1, законами свергнутых правительств, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию. При этом народный суд не был ограничен никакими формальными доказательствами, от него зависело, руководствуясь обстоятельствами дела, допустить те или иные доказательства или потребовать их от третьих лиц.
Для сравнительно-критического сопоставления и анализа содержащихся в обоих процессуальных кодексах положений, связанных с оценкой доказательств, обратимся к содержанию понятия «внутреннее убеждение» (не раскрываемого законодателем) и его составляющих (критериям судебной оценки доказательств), указываемых в нормативном материале.
Имеющуюся базу в этой части можно охарактеризовать следующим образом: 1) вопросы внутреннего убеждения судей и оценки доказательств освещаются в довольно внушительном объеме работ российских правоведов; 2) преимущественное отражение они находят в работах по уголовно-процессуальному праву, а также социологии права; 3) по большей части освещение их носит фрагментарно-комплементарный характер.
Алгоритм судебного доказывания включает в себя: обозначение доказательств, их собирание и представление, исследование и оценку каждого из представленных доказательств и окончательную оценку в суде первой инстанции (наряду с правовой квалификацией при постановлении решения суда).
При определении предмета доказывания, состава и объема привлекаемого доказательственного материала и самом исследовании доказательств суд и другие субъекты доказательственной деятельности участвуют в определенном динамическом процессе. Функционально он может быть определен через поведение одной или нескольких переменных, значения которых в различных фазах процесса подвергаются постоянной оценке, которая характеризуется как индивидуальная умственная работа.
Любая оценка есть соотнесение объекта (предмета) оценки с некими критериями. Если известны критерии и способы соотнесения, то становится определенной и оценка. По общему правилу, оценка конкретного доказательства заключается в соотнесении его с критериями относимости, допустимости и достоверности. Оценка доказательств по делу для разрешения вопроса установления действительного содержания правоотношений сторон (как по фактическому составу, так и правовому – по содержанию юридических прав и обязанностей) требует и учета достаточности (полноты) доказательств и рассмотрения их в совокупности и взаимосвязи. Последнее значимо при оперировании косвенными доказательствами, когда необходимо установление связей доказательственных фактов с главными. Наконец, и это согласуется с концепцией системного анализа.
В связи с этим видится необходимость дифференцировать элементы единства и различия, во-первых, в оценке доказательств и процессе (механизме) принятия решения и, во-вторых, в системах формальной и свободной оценки доказательств судом. В основании оценки и алгоритма формирования и принятия решения лежит один и тот же критический анализ исходных данных. Однако, если оценку связывать с тем, что в процессе всего хода судебного доказывания суд, лица, участвующие в деле, и другие субъекты доказывания «взвешивают» доказательства, производят логические операции по анализу доказательств, их относимости к делу, объединяют имеющиеся сведения о фактах в единую систему собранных доказательств, занимаются опровержением первоначально построенных версий и т.д., что в принципе правильно, стираются грани различия между понятиями «исследование» (органически связанного с анализом) и «оценка доказательств».
В качестве примера можно указать на формулирование понятия оценки доказательств у М.А. Фокиной. Автор полагает, что оценка доказательств – это составная часть судебного познания, состоящая в осмыслении участниками результатов непосредственного восприятия доказательств, приводящая к формулированию вывода юридически значимых обстоятельств[23]. В случае же трактовки исследования доказательств только как внешней стороны доказывания: заслушать, осмотреть, ознакомиться и т.п., необходимо согласиться, что понятие «исследовать» не вполне соответствует (а точнее, не соответствует) смысловой нагрузке и могло бы быть заменено, например, изучения, рассмотрения доказательств. Поэтому, пункт 1 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации логично заменил выражение «рассмотрение имеющихся в деле доказательств» на (их) «исследование».
По причине сказанного, признавая неизбежным существование (или формирование) предварительных, промежуточных этапов или элементов оценки судебных доказательств, в самой логической структуре доказывания: оценкой доказательств как нормативно-правовой категорией процессуального характера правильнее связывать именно заключительные этапы доказывания, причем как при исследовании отдельного доказательства, так и при рассмотрении всех доказательств по делу в совокупности и взаимосвязи.
Позиции А.Ф. Клейнмана, С.В. Курылева и других ученых, рассматривающих оценку доказательств в рамкax логической деятельности за пределами судебного доказывания, имея весьма спорные основания, тем не менее представляются логичными в постулируемой ими, хотя и варьируемой конкретными авторами, исходной системе координат, а их критика отражает не более чем закономерное расхождение при различии исходных посылок (позиций), но отнюдь не концептуальные расхождения.
В современных условиях суд связан теми или иными процессуальными преюдициями, презумпциями, как и правилами допустимости, обязательности тех или иных доказательств и другими. И даже если бы с 1000-кратной очевидностью рассматриваемое доказательство отвечало «истине факта», будучи недопустимым по нормативным основаниям, оно должно быть отвергнуто судом. Нет абсолютно формальной, как и абсолютно свободной оценки доказательств, ибо в первом случае решает все-таки суд, а во втором – он все-таки решает на основании закона. Д.Д. Мидор резонно отмечает: «Судьи свободны от внешних влияний в своей деятельности по определению фактов, уточнению и толкованию соответствующих законов, применению законов к фактам с целью достижения правильных решений». Но этот принцип «не означает, ни сейчас, ни в прошлом, полной и абсолютной независимости судебной власти. Это неприемлемо в демократическом обществе»[24]. Однако во всех случаях не снимается проблема субъективного фактора, присутствующего в убеждении судьи.
Оценка доказательств может связываться только с проверочными по сути актами мыслительной деятельности. Отсюда – решение вопроса о допущении или недопущении того или иного (потенциального) доказательства на этапе подготовки дела к судебному разбирательству правильнее рассматривать не в аспекте процессуальной оценки доказательств, а в качестве процессуального действия, связанного с предварительным рассмотрением, изучением, анализом судом представляемых доказательств.
Подобно тому, как понятие «доказательство» (вне зависимости от его процессуального содержания) можно рассматривать в нескольких аспектах: а) сам процесс доказывания; б) логический аргумент; в) фактический аргумент; г) вывод (как результат процесса), так и об оценке доказательств можно говорить, имея в виду: а) сам процесс (оценки) и б) выводное знание (итог или результат процесса).
М.К. Треушников рассматривает оценку доказательств как протекающую на основе логических законов и в условиях, установленных правовыми нормами, мыслительную деятельность субъектов доказывания по определению относимости, допустимости доказательств, их достоверности, достаточности и взаимной связи[25]. Оценка доказательств – есть определение судом достоверности (истинности) изученных на заседании сведений о фактах, по природе своей представляющее мыслительную деятельность, происходящую в сознании судей с начала дела и до его завершения судебным актом, принятым в совещательной комнате.
Варианты дефиниций и суждений об оценке доказательств, присутствующие в литературе, различаются: субъектами оценки; допущением или исключением возможностей процессуального регулирования этой оценки; пределами распространения оценки – на фактический, правовой состав спорного правоотношения, включением в нее моральных факторов, социально-политических аспектов; степенью императивности (властный, рекомендательный, нейтральный познавательно-оценочный характер); характером соотнесения самой оценки с доказательственной деятельностью (в связи с ней или вне ее); природой обоснования, оценки (мировозренческо-познавательные, логические, психологические, процессуально-правовые основания); уровнем дифференциации метода оценки и его результата; присутствием (и их соотносимостью) субъективных и объективных факторов в формировании оценки доказательств.
Более приемлема точка зрения И.В. Решетниковой, рассматривающей судебную оценку доказательств в единстве («сплетении») правовых, психологических и логических аспектов деятельности суда и других субъектов доказательственной деятельности[26]. Требованию же оценки доказательств как нормативно-правовой (процессуальной) категории наиболее отвечает вышеприведенное понятие.
Не исключая из числа субъектов познавательно-доказательственной деятельности, помимо суда, других участников процесса, не следует преувеличивать их роли в оценке доказательств. Представляются неоправданными расширительные формулировки понятия оценки доказательств, до известной степени затеняющие абсолютно доминирующую роль суда в ней. Именно суд является единственным и исключительным правозаконным субъектом формулирования доводов (мотивов) оценки и самого судебного решения.
Рефлексия, является специфической формой организации процесса продуктивного судейского мышления, творческого по природе, вне зависимости от того, используются ли «жесткие» алгоритмы доказывания, когда суд имеет дело с безальтернативными нормами права и очевидными доказательствами, или нет. В такой организации, протекающей в русле законов логического мышления и не без влияния процессуальных факторов (директивность, действие принципа процессуальной экономии, временное лимитирование, нормативное использование преюдиций, презумпций, фикций, разумное, сбалансированное сочетание частноправового и публичного интереса, обеспечение конституционных гарантий судебной защиты прав граждан и др.), находят выражение и элементы эвристической деятельности, такие как установление ситуативных отношений в общей проблемной ситуации, отсечение неперспективных ветвей на древе вариантов, формулирование опровержений с помощью контрдоводов и т.п.
Творческий характер судебной деятельности, подчиняющийся требованиям не только формальной, но и диалектической логики, отмечают К.И. Комиссаров, Н.И. Масленникова, другие авторы[27]. С точки зрения формальной логики в чисто абстрактном виде решение дела представляет собой дедуктивное умозаключение – процесс, идущий от общего (норм права) к частному (конкретным случаям) путем распространения юридических норм на определенные жизненные ситуации. В качестве большой посылки при этом выступает конкретная норма права, малую посылку составляют фактические обстоятельства дела, а заключение – суждение относительно разрешения дела по существу. Но если бы суть правосудия исчерпывалась простым построением силлогизмов, оно, особенно в век информационных технологий, неизбежно подвергалось бы все большей формализации в сторону ограничения влияния человеческого фактора. «Случай, который должен быть определен на основании закона, - единичен. Чтобы подвести единичное под всеобщее, требуется суждение. Суждение проблематично. Для применения закона требуется судья»[28].
Мышление судей обязано рассматривать все факты во взаимосвязи, движении, развитии. Отмечая характер деятельности суда и говоря конкретно о методе решения дел на основе применения аналогии, К.И. Комиссаров пишет как о решении эвристической задачи, так и о нахождении правильного варианта использования соответствующих норм[29]. Можно констатировать определенное несогласование: правовая (внешняя) оценка доказательств, связанная с выбором соответствующей нормы права и ее толкованием и применением к конкретной ситуации (фактическим обстоятельствам дела), будучи разделенной с оценкой логической (доказательств), как будто не связана с формированием круга доказываемых обстоятельств дела. Применение иностранного права (нормы закона) в законодательстве ряда стран является объектом доказывания, поскольку не известно суду. Это лишь указывает на известную условность традиционно присутствующего в научной литературе подразделения оценки доказательств на внутреннюю (логическую) и внешнюю (правовую).
Оценка доказательств судом неотделима от принципа так называемой свободной оценки доказательств, в основе которого лежат два нормативно-указываемых фактора: а) критерий способа соотнесения, о котором говорилось выше, - внутреннее убеждение судьи; б) никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. В конечном итоге свободная оценка доказательств является оценкой судом истинности достигнутого знания спорного правоотношения, знания как о действительных обстоятельствах дела, так и о правах и обязанностях сторон.
В литературе указанный принцип, как и понятие внутреннего убеждения, трактуется по-разному. По мнению И.В. Решетниковой, внутреннее убеждение суда уходит своими корнями в принцип свободной оценки доказательств[30]. М.А. Фокина с этим принципом связывает два момента: внутреннее убеждение суда и беспристрастность, всесторонность и полноту рассмотрения имеющихся в деле доказательств в их совокупности[31].
Было бы правильным различать (внутреннее) убеждение и убежденность, связывая с первым рациональную основу деятельности и глубоко укоренившиеся в сознании человека представления морально-идеологического плана, которым он обязан следовать, мотивирующие решения и поступки, а со второй – субъективное отношение человека к своим поступкам и убеждениям (уверенность в собственной правоте). Второе понятие является своего рода количественным выражением первого, хотя далеко не всегда может находить четкие математические границы выражения. С.В. Курылев писал: «С точки зрения психологической (внутреннего убеждения суда) результатом достаточного доказательства является уверенность судьи в наличии (отсутствии) доказываемого факта, результатом недостаточного доказательства сомнение или предположение, что является двумя сторонами одного и того же психологического состояния – отсутствия полной убежденности в наличии искомого факта»[32]. Понятия эти тесно связаны и при известной сложности их дифференциации в ряде работ при анализе проблематики, связанной с данным вопросом, нередко трактуются в едином контексте. Например, Б.Т. Матюшин рассматривает внутреннее убеждение судьи как собственное отношение к своим знаниям, решениям, действиям[33]. Н.И. Масленникова считает: «Этими отправными моментами обусловливается внутреннее убеждение судей в правильности принимаемого решения»[34].
Свободное убеждение – это метод (способ) оценки доказательств. Ю.К. Орлов отмечает, что внутреннее убеждение – это «прежде всего метод применяемый «за неимением другого» в тех познавательных процессах, где невозможно получение формализованного вывода». Одновременно он распространяет его (убеждение) и на результат оценочной деятельности, то есть рассматривает его и как субъективное чувство уверенности, убежденности[35]. В.К. Пучинский подчеркивает, что внутреннее убеждение выступает единственным способом оценки полученных судом сведений, зависящим от многочисленных и разнообразных факторов.
Ранее в литературе подобная точка зрения высказывалась М.С. Строговичем, Ю.М. Грошевым, Л.Т. Ульяновой, Г.М. Резником, причем первые двое распространяли «свободу внутреннего убеждения судей» не только на результат оценки доказательств, но и на формирование конечного вывода, включая в него все обстоятельства дела и правовое решение суда.
Внутреннее убеждение имеет сложную многоуровневую структуру и сложное содержание, в которых динамически взаимодействуют объективные и субъективные факторы. Применительно к личности судьи важными опорными плоскостями его являются:
а) культурный уровень (культура общеобразовательная, эрудиционная, нравственная, научная, профессиональная, правовая);
б) мировоззренческий уровень;
в) правосознание (ориентированное в предельных формах на правовой нигилизм, закон, справедливость).
Эти характеристики объективируются в судейском корпусе в целом и конкретно в той или иной личности судьи.
Объективную основу второго (сущностного) плана в убеждении судьи составляют обстоятельства рассматриваемого дела, тогда как субъективная основа внутреннего убеждения судей выражается в их уверенности в достоверности установленных фактов, возникающей в процессе интеллектуального напряжения при осознании ими личной ответственности за правильное разрешение дела. Ю.К. Орлов считает, что «психологическое состояние субъекта, внутреннее убеждение в значительной мере формируется на подсознательном уровне. Поэтому процесс этот неконтролируем и со стороны самого познающего субъекта, и тем более со стороны других лиц. Судить о них можно только по каким-либо внешним проявлениям. В процессе доказывания единственной формой такой внешней объективации является обоснование субъектом своих выводов в соответствующем процессуальном документе»[36].
Задача суда или судьи при выяснении вопроса о достоверности представленных суду доказательств выходит далеко за рамки субъективной оценки, более того, судейское убеждение должно иметь объективную основу, которой и руководствуется судья.
С позиции анализа сущностного понимания внутреннего убеждения вызывает критику и тезис о существовании коллективного убеждения (формирующегося в процессе совещания судей). Судейское убеждение всегда индивидуально, и за так называемым коллективным убеждением надо видеть не более чем сумму независимых убеждений и индивидуальных оценок судей. Иное неизбежно девальвирует ценность независимой судебной оценки вообще и особого мнения судьи в частности.
Т.В. Сахнова, пишет как о доказанном факте то, что вышестоящие суды осуществляют не оценку доказательств, а проверку их оценки[37]. При этом не учитывается, однако, как отмечает М.К. Треушников, что в 1995-1996 гг. в российской правовой и судебной системе произошли принципиальные изменения, повлиявшие на субъектный состав, осуществляющий такую (контрольную) форму оценки доказательств[38].
Судья районного суда при рассмотрении апелляционных жалоб на решения мировых судей не связан объемом доказательств, исследованных мировым судьей, и разрешает дела и на основе вновь представленных доказательств.
Право суда кассационной инстанции на исследование новых доказательств, безусловно, порождает и его право на самостоятельную их оценку (в противном случае, зачем их исследовать?) и право на установление новых фактов (ранее – прерогатива суда первой инстанции)1. В принципе допустимо исследование (следовательно, и оценка) не только письменных и вещественных доказательств, назначение экспертизы, но и допрос свидетелей, не допрошенных судом первой инстанции. При отмене решения суд кассационной инстанции вправе, как и раньше, признать оценку суда первой инстанции, данную в решении показаниями допрошенных им свидетелей, неверной. Однако он не может давать этим показаниям иную оценку и устанавливать на их основе новые факты, поскольку в этом случае будет нарушен принцип непосредственности.
Выводы по параграфу:
1. Внутреннее убеждение имеет сложную многоуровневую структуру и сложное содержание, в которых динамически взаимодействуют объективные и субъективные факторы.
2. Субъективными факторами как элементами судейского убеждения являются:
а) культурный уровень (культура общеобразовательная, эрудиционная, нравственная, научная, профессиональная, правовая);
б) мировоззренческий уровень;
в) правосознание (ориентированное в предельных формах на правовой нигилизм, закон, справедливость).
г) уверенность судьи в достоверности установленных фактов, возникающей в процессе интеллектуального напряжения при осознании ими личной ответственности за правильное разрешение дела.
3. Объективную основу в убеждении судьи составляют обстоятельства рассматриваемого дела.
Глава 2. ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДОКАЗЫВАНИЯ В СУДАХ АПЕЛЛЯЦИОННОЙ И КАССАЦИОННОЙ ИНСТАНЦИЙ
§ 1. Особенности доказывания в апелляционной инстанции
В соответствии с принципом состязательности основная нагрузка по сбору доказательств должна лежать на сторонах, поскольку они лучше знают фактические обстоятельства дела, следовательно, знают какими доказательствами их можно подтвердить. Именно стороны, гораздо в большей степени, чем суд, заинтересованы в выяснении обстоятельств дела, в связи с чем они должны приложить максимум усилий для подтверждения соответствующих обстоятельств соответствующими доказательствами по делу. Но как уже отмечалось ранее, и суд, в определенной степени, должен принимать меры для того, чтобы стороны дали все необходимые для выяснения дела объяснения. Сам суд, в силу принципа состязательности, не должен собирать доказательства, но он должен заботиться о надлежащем выяснении обстоятельств дела и с этой целью может указать сторонам на пробелы в представленных доказательствах, поставить перед сторонами соответствующие вопросы. В определенных случаях, например, когда граждане не могут получить необходимых доказательств, «суд обязан содействовать в этом путем выдачи запросов или направления их соответствующим должностным лицам. Суд обязан оказать максимальную помощь сторонам, направленную на всестороннюю защиту их прав и интересов»[39].
Таким образом, сбор доказательств по делу должны осуществлять стороны, обращаясь в необходимых случаях к помощи суда. Это положение, основанное на принципе состязательности, должно иметь место как при разбирательстве в суде первой инстанции, так и при разбирательстве в апелляционном суде.
Сохранение в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации апелляционного производства обусловлено необходимостью практической реализации положений Федерального закона «О мировых судьях в Российской Федерации»[40]. Указанный закон определяет компетенцию мировых судей, порядок назначения (избрания) на должность, срок полномочий мирового судьи, прекращение и приостановление его полномочий, а также другие вопросы. Порядок рассмотрения дел, подсудных мировым судьям, порядок проверки решений и определений мировых судей - предмет регулирования Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Кроме того, из смысла нормы статьи 36 Федерального конституционного закона «О судебной системе»[41] следует, что решение суда первой инстанции (решение мирового судьи) может быть пересмотрено или в апелляционном, или в кассационном порядке.
Под апелляцией (от лат. appellatio - обращение) понимается повторное рассмотрение дела по существу судом вышестоящей инстанции. Апелляцию характеризуют следующие признаки:
- апелляционная жалоба подается на решение суда, не вступившее в законную силу;
- дело по апелляционной жалобе рассматривается вышестоящим судом;
- суд апелляционной инстанции рассматривает дело в том же объеме, что и суд первой инстанции;
- суд апелляционной инстанции не вправе возвратить дело в суд первой инстанции для нового рассмотрения и вынесения решения, а в случае отмены решения суда первой инстанции обязан вынести новое решение в окончательной форме;
- подача апелляционной жалобы приостанавливает исполнение решения суда первой инстанции, за исключением случаев немедленного исполнения решения;
- полномочия суда апелляционной инстанции ограничены пределами апелляционной жалобы.
С учетом анализа судебной практики, исследования теоретических основ, посвященных вопросам производства в суде второй инстанции, следует выделить два вида апелляции – полную и неполную апелляцию.
Полной апелляции присущи следующие признаки:
- представление в суд апелляционной инстанции новых доказательств;
- повторное исследование и оценка доказательств, которые были предметом исследования и оценки у суда первой инстанции;
- принятие нового решения или оставление решения суда первой инстанции без изменения на основе рассмотрения дела по существу;
- отсутствие права направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по существу.
Неполную апелляцию характеризуют такие признаки, как:
- запрет ссылаться на новые доказательства, не рассматривавшиеся судом первой инстанции;
- проверка законности и обоснованности принятого решения на основе имеющихся доказательств.
Положения главы 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующей апелляционное производство по обжалованию решений мировых судей, в зависимости от обстоятельств дела могут использоваться как полной, так и неполной апелляции. Так, суд апелляционной инстанции вправе устанавливать новые факты и исследовать новые доказательства (ч. 3 ст. 327 ГПК); принять новое решение или оставить решение мирового судьи без изменения на основе вторичного рассмотрения дела по существу (ст. 328 ГПК); однако суд не вправе возвратить дело в суд первой инстанции для нового рассмотрения дела по существу (ст. 328 ГПК).
При рассмотрении дела в апелляционном порядке судья проверяет законность и обоснованность решения мирового судьи по правилам производства в суде первой инстанции. Это означает, что судья, пересматривающий дело в апелляционном порядке, должен руководствоваться нормами, регламентирующими рассмотрение и разрешение дела по существу.
Статья 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не устанавливает пределов рассмотрения дела судом апелляционной инстанции. Представляется, что, как и в суде кассационной инстанции, при рассмотрении дела в апелляционном порядке суд апелляционной инстанции пересматривает только ту часть решения, которая обжалуется. Рассматривая апелляционную жалобу, апелляционное представление прокурора судья районного суда вправе устанавливать новые факты и исследовать новые доказательства по делу, а лица, участвующие в деле, вправе представлять новые доказательства, ссылаться на новые факты, ходатайствовать о вызове свидетелей. Кроме того, лица, участвующие в деле, вправе ходатайствовать о повторном исследовании доказательств, которые уже были предметом исследования у мирового судьи.
Новые доказательства должны быть сообщены противоположной стороне в апелляционной жалобе или объяснении на нее в установленный законом срок.
Выводы по параграфу:
В зависимости от доводов жалобы, обстоятельств гражданского дела суд апелляционной инстанции вправе использовать свои полномочия для полной и неполной апелляционной проверке .
Полной апелляции присущи следующие признаки:
- представление в суд апелляционной инстанции новых доказательств;
- повторное исследование и оценка доказательств, которые были предметом исследования и оценки у суда первой инстанции;
- принятие нового решения или оставление решения суда первой инстанции без изменения на основе рассмотрения дела по существу;
- отсутствие права направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по существу.
Неполную апелляцию характеризуют такие признаки, как:
- запрет ссылаться на новые доказательства, не рассматривавшиеся судом первой инстанции;
- проверка законности и обоснованности принятого решения на основе имеющихся доказательств.
§ 2. Особенности доказывания в кассационной инстанции
Наиболее полное доказывание имеет место в суде первой инстанции. Но и на других стадиях гражданского судопроизводства оно не теряет своей актуальности. Прежде всего это связано с возможностью кассационного пересмотра решений и определении суда, вынесенных с нарушением правил о доказательствах. Кроме того, на любой стадии гражданского процесса сохраняет актуальность доказывание отдельных юридических фактов, необходимых для совершения тех или иных процессуальных действии.
Недоработки в доказывании могут повлечь отмену решений в кассационном порядке. В качестве оснований к такой отмене выступают:
?- неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела;
?- недоказанность установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела;
?- несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении, обстоятельствам дела;
- нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (п. 1-4 ст. 362 ГПК РФ).
Укрепление и развитие принципов диспозитивности и состязательности в гражданском судопроизводстве нашли свое выражение в нормах статьи 347 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, определяющей пределы рассмотрения дела в суде кассационной инстанции. Согласно этим нормам суд кассационной инстанции проверяет законность и обоснованность решения суда первой инстанции исходя из доводов, изложенных в кассационной жалобе или представлении и возражениях на них. Суд оценивает имеющиеся в деле и дополнительно представленные доказательства, подтверждает указанные в обжалованном решении факты и правоотношения или устанавливает новые факты и правоотношения.
Применение принципа диспозитивности на практике означает, что суду надлежит полностью учитывать содержание кассационной жалобы, представления, исходя не только из того, в какой части обжалуется решение, но и из оснований, по которым лицо, подавшее жалобу, просит отменить или изменить решение. Поскольку для лица, участвующего в деле, зачастую имеет значение, по каким мотивам будет отменено решение, и в некоторых случаях отмена решения в обжалуемой им части, но по основаниям, не указанным в жалобе, может не соответствовать его интересам.
Вместе с тем, необходимо учитывать, что Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации не возлагает на стороны обязанность правового обоснования своей позиции по делу. Обязанность по правильной юридической квалификации фактических обстоятельств дела, даже если стороны не ссылаются на соответствующие правовые нормы, возлагается законом на суд и в стадии кассационного рассмотрения дела.
Выход кассационной инстанции за пределы доводов жалобы или представления уже будет реализацией права, применение которого зависит от усмотрения кассационной инстанции. Однако применение кассационной инстанцией правовых норм не зависит от правовой обоснованности жалобы, иначе говоря, кассационная инстанция не вправе при разрешении дела ограничиться решением вопроса о применимости тех норм права, на которые ссылается лицо, подавшее жалобу, или прокурор, при наличии представления. Необходимо также отметить, что, применяя нормы права, суд кассационной инстанции должен заботиться, чтобы при этом фактически не изменялось помимо воли истца основание иска.
Кассационная инстанция в силу положений статьи 357 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации должна дать оценку и не изложенным в кассационной жалобе доводам, содержащимся в объяснениях лиц, подавших жалобу. Необходимость такой оценки усматривается и в норме пункта 4 части 2 статьи 366 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой суд в определении должен кратко изложить объяснения лиц, участвующих в деле, что, в конечном счете, дает возможность суду обозначить новые пределы рассмотрения дела.
Следует сказать и еще об одной особенности кассационного обжалования. Возможность вынесения нового решения на основании новых доказательств и впервые установленных в суде второй инстанции обстоятельств данным судом значительно сближает последний с апелляционным судом. Однако сущностная природа этих двух способов обжалования различна. Обязанность суда второй инстанции проверять фактические обстоятельства дела не означает, что стирается грань между судом первой и второй инстанции. Для суда второй инстанции проверка выводов суда первой инстанции о фактической стороне дела имеет другую цель и необходима для решения вопроса об обоснованности или необоснованности судебного решения, а не для разрешения спора по существу.
При внешнем сходстве с апелляционным решением процессуальный акт, вынесенный кассационным судом, носит исключительно проверочный характер и не будет результатом повторного разрешения дела, если второй инстанции не будут представлены новые доказательства, и она не установит новых обстоятельств. Рассматривая судебное дело с учетом новых доказательств, суд кассационной инстанции практически рассматривает по существу новое дело и выносит по этому поводу новое суждение, что приводит к проверке постановления суда первой инстанции повторным разрешением уже качественно иного спора. Однако при этом сохраняется первоначальная задача кассационного суда по проверке законности и обоснованности судебного решения.
Важно отметить, что суд кассационной инстанции вправе исследовать вновь представленные доказательства только в том случае, если признает, что они не могли быть представлены в суд первой инстанции. Отказывая в исследовании вновь представленных доказательств, суд должен мотивировать свое решение в кассационном определении.
Право кассационной инстанции проверить решение в полном объеме не лишает ее возможности, выйдя за пределы жалобы, представления, проверить решение не в полном объеме, а лишь в той части, в которой сочтет необходимым. Вместе с тем, это право предоставляет суду возможность рассмотрения дела в отношении лиц, не обжаловавших решение. Практика правоприменения показывает, что не соответствующие требованиям закона и существенно ущемляющие права граждан судебные решения нередко не обжалуются из-за правовой неосведомленности лиц, участвующих в деле. Поэтому сохранение Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации за кассационной инстанцией права проверки решения в полном объеме представляется оправданным. Указанная норма представляет собой одно из проявлений активной помощи суда в защите прав всех участников процесса.
Однако реализация кассационной инстанцией права, не может быть осуществлена в отрыве от принципа диспозитивности, особенно при принятии решений о направлении дела на новое рассмотрение. В этих случаях кассационная инстанция должна выяснять причины, по которым участник процесса не обжаловал решение, и учитывать перспективы разрешения спора при новом рассмотрении дела.
Под невозможностью представления доказательств в суд первой инстанции понимаются такие случаи, как: появление доказательств после того, как дело было рассмотрено в суде первой инстанции, а также невозможность истребования доказательств непосредственно стороной и отказ суда первой инстанции оказать содействие в истребовании этих доказательств. Из содержания статьи 347 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации можно сделать вывод, что сторонам предоставлено право представлять новые доказательства только при соблюдении определенных условий, а именно:
- лицо, представляющее новое доказательство, должно обосновать невозможность представления этого доказательства в суд первой инстанции;
- суд кассационной инстанции должен признать объяснения лица о невозможности своевременного представления данных доказательств в суд первой инстанции.
Кодекс не определяет перечень доказательств, которые могут быть указаны в жалобе (представлении), ими могут быть любые доказательства, в том числе письменные и вещественные доказательства, заключения экспертов, свидетельские показания.
В последнее время в кассационной инстанции немало жалоб на решения судов по делам, связанным с выдачей акций. Так, К. обратился в районный суд с иском к АООТ «ПТО» о выдаче ему 20-22 акций как бывшему работнику предприятия. К. пояснил, что проработал на этом предприятии почти 30 лет. В октябре 1994 г. он узнал, что предприятие было приватизировано. Поскольку его не известили о приватизации предприятия, он не смог принять участие в закрытой подписке на акции предприятия. Объявления в газете «Уральский рабочий» он не видел. Знает, что других работников известили индивидуально.
В удовлетворении иска районный суд отказал. Кассационная инстанция отменила решение районного суда в связи с неправильным определением обстоятельств имеющих значение для дела: суд не проверил доводы истца об имевшем месте оповещении, не были допрошены свидетели.
Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации существенно реформировал кассационное производство, предоставив сторонам возможность ссылаться на новые доказательства. Такая ссылка допустима только в случае обоснования в кассационной жалобе невозможности предоставления этих доказательств в суд первой инстанции. В соответствии со смыслом статьи 339 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации право ссылаться на новые доказательства предоставлено той стороне, которая обжалует решение. Такое положение неверно в корне, так как противоположная сторона в силу диспозитивности и состязательности вправе представлять контрдоказательства. Поэтому, если в кассационной жалобе (протесте) приводятся ссылки на новые доказательства, это означает, что и противоположная сторона может ссылаться на новые доказательства.
Суд кассационной инстанции наделен правом исследовать новые доказательства и выносить новые решения. Но это не исключает возможности направления дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Суд вправе не согласиться с оценкой доказательств, данной судом первой инстанции. Условием самостоятельной оценки показаний свидетелей, заключения экспертов судом кассационной инстанции является их допрос в судебном заседании с участием сторон. Но поводом к отмене решения в кассационном порядке может быть несоответствие выводов суда, изложенных в решении, материалам дела[42].
Даже когда кассация существовала в прежней форме (когда было невозможно исследовать доказательства), все равно можно было говорить о наличии доказывания, но в проверочной форме.
Таким образом, можно сделать следующие выводы по параграфу:
1. Обязанность по правильной юридической квалификации фактических обстоятельств дела, даже если стороны не ссылаются на соответствующие правовые нормы, возлагается в стадии кассационного производства на суд.
2. Для суда второй инстанции проверка выводов суда первой инстанции о фактической стороне дела имеет собственную цель и необходима для решения вопроса о законности и обоснованности судебного решения, а не для разрешения спора по существу.
3. Положение статьи 347 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в части предоставляющей право кассатору на предоставление суду кассационной инстанции новых доказательств не может толковаться, как исключающее возможность другой стороне представлять контрдоказательства, не исследованные судом первой инстанции. Поэтому, если в кассационной жалобе (протесте) приводятся ссылки на новые доказательства, это означает, что и противоположная сторона может ссылаться на новые доказательства.
Заключение
Обращение в суд – всегда не простое дело. Отстаивая свои права, нужно помнить, что успешная и эффективная их защита зависит не только от сознания своей правоты. Судебное решение по делу зависит от доказательств – документов, показаний и т.д., которые можно привести в обоснование своей собственной позиции.
Дипломная работа делает возможным сделать следующие теоретические и практические выводы.
Теоретические выводы:
1. Доказательства по гражданскому делу – это сведения о фактах, подлежащих установлению для разрешения гражданского дела, полученные из указанных в законе средств и в порядке, предусмотренном Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации.
2. К признакам доказательств относятся:
1) содержание, то есть сведения об искомых фактах (относимая информация);
2) процессуальная форма, именуемая средством доказывания;
3) процессуальный порядок получения и исследования информации и средств доказывания.
3. В процессуальном праве вопрос процессуального статуса лица, проводившего несудебную экспертизу, в случае его привлечения судом должен быть четко определен (эксперт или специалист). В противном случае, решение суда не будет отвечать принципу законности и, как следствие, будет отменено вышестоящей инстанцией.
4. Представляется правильной необходимость установления санкции, определяющей ответственность специалиста за заведомое злоупотребление своими процессуальными правами и обязанностями, а также за дачу заведомо ложной консультации суду.
5. Внутреннее убеждение судьи имеет сложную многоуровневую структуру и сложное содержание, в которых динамически взаимодействуют объективные и субъективные факторы.
6. Субъективными факторами как элементами судейского убеждения являются: культурный и мировоззренческий уровень, правосознание, уверенность судьи в достоверности установленных фактов, возникающей в процессе интеллектуального напряжения при осознании ими личной ответственности за правильное разрешение дела.
7. Объективную основу в убеждении судьи составляют обстоятельства рассматриваемого дела.
8. В зависимости от доводов жалобы, обстоятельств гражданского дела суд апелляционной инстанции вправе использовать свои полномочия для полной и неполной апелляционной проверке .
9. Обязанность по правильной юридической квалификации фактических обстоятельств дела, даже если стороны не ссылаются на соответствующие правовые нормы, возлагается в стадии кассационного производства на суд.
10. Для суда второй инстанции проверка выводов суда первой инстанции о фактической стороне дела имеет собственную цель и необходима для решения вопроса о законности и обоснованности судебного решения, а не для разрешения спора по существу.
11. Положение статьи 347 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в части предоставляющей право кассатору на предоставление суду кассационной инстанции новых доказательств не может толковаться как исключающее возможность другой стороне представлять контрдоказательства, не исследованные судом первой инстанции.
Практические выводы:
1. В нормативном материале должна найти четкое выражение обязанность суда устанавливать круг подлежащих доказыванию обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, а также нормативную базу, регулирующую фактические правоотношения сторон.
2. Часть 1 статьи 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации необходимо изложить в следующей редакции
«1. Доказательствами по гражданскому делу являются сведения о фактах, подлежащих установлению для разрешения гражданского дела, полученные из указанных в законе средств и в порядке, предусмотренном настоящим кодексом.»
[1] См.: Сахнова Т.В. Судебная экспертиза. - М., 1999.
[2] См.: Очерки гражданского процессуального права. Кинешма. - 1924. - С. 126.
[3] См.: Гражданский процесс. - М., 1940. - С. 135.
[4] См.: Строгович М.С. Логика. - М., 1946. - С. 222.
[5] См.: Треушников М.К. Доказательства и доказывание в советском гражданском процессе. - М.,1982. - С. 9.
[6] См.: Сахнова Т.В. Регламентация доказательств и доказывания в гражданском процессе / Государство и право. - 1993. - С. 54.
[7] См.: Давлетов А.А. Основы уголовно-процессуального познания. - Свердловск, 1991. - С. 21-30.
[8] См.: Комиссаров К.И. Задачи судебного надзора в сфере гражданского судопроизводства. - Свердловск,1971. - С. 52.
[9] См.: Треушников М.К. Относимость и допустимость доказательств в гражданском процессе. - М., 1981. - С. 21.
[10] См.: Треушников М.К. Доказательства и доказывание в советском гражданском процессе. - М.,1984.
[11] См.: Гуреев П.П. Теория судебных доказательств в советском гражданском процессуальном праве. - М., 1981. T. I. - C. 374.
[13] См.: Комиссаров К.И. Задачи судебного надзора в сфере гражданского судопроизводства. - Свердловск, 1971. - С. 52.
[14] См.: Коваленко А.Г. Институт доказывания в гражданском и арбитражном судопроизводстве. - М., 2002. - С. 81.
[15] См.: Решетникова И.В. Доказательственное право в российском гражданском судопроизводстве. - Екатеринбург, 1997.
[16] См.: Внеева Л.А. Судебное познание в советском гражданском процессе. - Владивосток,1972.
[17] Клейнман А.Ф. Основные вопросы теории доказательств в советском гражданском процессе. - М., 1967. - С. 33.
[18] См.: Решетникова И.В. Указ.соч. - С. 15, 33, 34.
[19]] См.: Лебедев К.К. Четыре инстанции. - СПб., 1998. - С. 176.
[20] См.: Треушников М.К. Судебные доказательства. - М., 1999. - С. 42.
[21] Мидор Д.Д. Американские суды. - Сент-Пол.1991 с.7
[22] См.: Юдельсон К.С. Проблема доказывания в советском гражданском процессе. - М., 1956. - С. 106.
[23] См.: Фокина М.А. Теория и практика доказывания в состязательном гражданском судопроизводстве. - Саратов, 1995. - С. 221.
[24] См.: Мидор Д.Д. Американские суды. - Сент-Пол,1991. - С. 53.
[25] См.: Треушников М.К. Судебные доказательства. - М., 1999. - С. 157.
[26] Решетникова И.В. Курс доказательственного права в российском гражданском судопроизводстве. - С 200.
[27] См.: Комиссаров К.И. Проблемы применения норм гражданского процессуального права. - М., 1976. - С. 18.
[28] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. - Т. 1. - С. 66-67.
[29] См.: Указ. соч. - С. 31.
[30] См.: Решетникова И.В. Указан. соч. - С. 200.
[31] См.: Фокина М.А. Указ. соч. - С. 218-219.
[32] См.: Курылев С.В. Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе. - С. 6.
[33] См.: Матюшин Б.Т. Внутреннее убеждение судей и оценка доказательств. - М, 1977. - С. 58.
[34] См.: Масленникова Н.И. Социально-управленческая роль гражданского судопроизводства. - М., 1990. - С. 21.
[35] См.: Орлов Ю.К. Заключение эксперта как источник выводного знания в судебном доказывании. - М., 1985. - С. 19.
[36] См.: Орлов Ю.К. Указ. соч. - С. 19-20.
[37] См.: Сахнова Т.В. Указ. соч. - С. 261.
[38] См.: Треушников М.К. Судебные доказательства. - М., 1999. - С. 159.
[39] См.: Шакарян М.С. Гражданский процессуальный кодекс необходимо пересмотреть. Российская юстиция. - 1994, № 4. - С. 135.
[40] Федеральный закон от 17 декабря 1998 г. № 188-ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1998. - № 51. - Ст. 6270.
[41] Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1997. - № 1. - Ст. 1.
[42] Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 1997. - № 5. - С. 7-8.
